Господи! – Много раз повторяем мы,
Тебе мысли свои поверяем мы,
С Твоим именем путь начинаем мы,
И детей своих в жизнь снаряжаем мы!
Господи! Сколько мук претерпел Твой Сын,
На Голгофу пошел ради нас Твой Сын,
Ради нас принял смерть на кресте Твой Сын,
И воскрес в третий день ради нас Твой Сын!
Сердце кровью мое обливается,
Отче наш! В мире все повторяется –
Под ногами Земля разрывается,
Не дождями - слезой умывается.
Сколько зла и жестокости видим мы!
Плачем мы над святыми могилами –
Здесь лежат Твои дети любимые!…
Дай собраться нам, Отче наш, с силами!
Дай надежду нам, больше терпения,
Укрепи наши души в смирении!
Просим мы о Великом прощении,
О Твоем, Отче, благословении.
Небесная симфония
(Отрывок из рассказа "Озарение")
Улица, как улица большого города. Широкие тротуары, по которым нескончаемым потоком в одну и в другую сторону двигаются люди. Многие спешат, обгоняя друг друга, а кто-то идет медленно, разглядывая витрины магазинов, в которых отражаются и они сами, и серое небо, и лужи. Мимо же мчатся машины и, кажется, сидящим в них нет дела до того, что происходит там, за их тонированными стеклами.
На остановке собралось много народа. Сыплет мелкий осенний дождь. Все нетерпеливо поглядывают в сторону, откуда должен появиться троллейбус или автобус, жмутся под навес. А те, кто с зонтами, храбро подходят к самому краю тротуара, рискуя быть забрызганными проезжающими машинами. В глазах нетерпение, всех раздражает слякоть, долгое отсутствие транспорта.
Вдруг раздается громкий перезвон. Кажется, он идет откуда-то сверху, с неба. Все поднимают головы, и лица их постепенно смягчаются. В нескольких десятков метров отсюда возвышается небольшая церковь. Белоснежная, она и в этот пасмурный дождливый день выглядит празднично и нарядно. Голос колоколов несется из-под ее золотых куполов и кажется таким же золотым, светлым, радостным, как и они сами.
Спешащие замедляют шаг, а люди на остановке вдруг начинают улыбаться. Колокола же то замолкают, то вновь звучат с новой силой, то слышны отдельные удары, отзывающиеся густыми и звучными басами, то с высоким веселым переливом бегут, бегут, догоняя друг друга. И нет ничего прекрасней этой музыки, этих божественных звуков, словно несущихся откуда-то с неба. И уже с явной неохотой заходят люди в подошедший троллейбус, оборачиваются и вслушиваются, боясь пропустить хоть один аккорд, хоть одну нотку
Но все исчезло так же неожиданно, как и возникло. Колокола затихли, музыка умолкла. И в это время из-за туч выглянуло солнце. Создалось впечатление, что и оно, услышав этот перезвон, наконец, прорвало пелену облаков, застилавшую его, осветило землю, засияло на куполах, на лицах людей, отразилось в лужах.
Я смотрела и удивлялась, пораженная этой необыкновенной переменой вокруг. Все остальное, кроме этих звуков, мне вдруг показалось таким ненужным, таким мелким, таким второстепенным...
ДОЖДЬ
(Отрывок из романа "Зов")
Бабушка Полина сквозь очки посмотрела на часы – около десяти. Кряхтя встала, прошла на балкон.
Утро было пасмурное, шел дождь. Свежая сочная зелень забирала глаза. Она протянула руку, дотронулась, будто здороваясь, до ветки дерева, что чуть покачивалось совсем рядом. Ощутила прохладу дождевых капель.
- Ну вот, и еще один день наступил, а я жива, слава Богу.
Поправила платочек на голове, посмотрела вниз. Отсюда, с четвертого этажа, хорошо видно все вокруг. Рядом детский садик. На площадке с горками, с песочницей, с каруселькой никого нет – дождь. Но голоса слышны с веранды. Старушка узнаёт их. Вон девочки, сестрички-двойняшки, маленькие хохотушки Маринка и Иринка. Вон Степка, вечно недоволен всем, постоянно сидит возле воспитательницы. Димка, хвастун и ябеда. А вот и Алеша. Кругами ходит возле Димки. Сейчас что-то будет.
Улыбка озарила ее худенькое лицо с бесчисленными морщинками. Оно сразу посветлело и как бы помолодело. Часами сидит бабушка на балконе и наблюдает за ребятишками. Знает их голоса, по имени.
– Нина Ивановна, Нина Ивановна, а Димка с Алешкой опять дерутся! Скорей, скорей! – Это девчонки уже зовут воспитательницу. Они подбежали к ней и наперебой стали рассказывать, что Алешка забрал у Димки машинку, которую тот принес из дома, а Димка стукнул Алешку по голове книжкой, и они сейчас сцепились и катаются по полу. Больше всех кричали Маринка и Иринка.
Нина Ивановна поспешила к дерущимся, стала их разнимать. Оба взлохмаченные, красные, мальчишки стояли друг перед другом, пытаясь вырваться из рук ребят, что сдерживали их. Когда отпустили, Алеша подбежал к Маринке.
– Ябеда! – Пробасил он сквозь зубы, дернул ее за волосы, слетел со ступенек веранды и помчался по лужам. Нина Ивановна едва настигла его у самой калитки.
– Ох, озорники, – проговорила бабушка Полина. Отсюда не слышно, что говорит ему воспитательница, только видно, как он упирается, не хочет идти назад.
Старушка знала, что за Алешей вечером, когда уже всех детей заберут, придет мама, извиняясь и благодаря, уведет его. За другими приходили бабушки, дедушки, а за ним только мама. И всегда – бегом, торопясь. Бабушка видела, что он был одет проще, чем все остальные, но выделялся своим независимым характером. Его дразнили, хвастались перед ним своими игрушками, а он не спускал обидчикам, дрался, за что его наказывали...
Вскоре детей увели внутрь - обедать. Дождь прекратился. Люди, спешащие по асфальтированной дорожке возле дома, стали складывать свои зонтики.
Рекомендуйте хорошее произведение друзьям и следите за новостями в соц. сетях
опубликовано: 6-12-2015, 11:24