Окна

   Говорят, что в глазах человека можно рассмотреть отражение его души. Это вполне может быть. Но если это так, то в окнах жилых домов можно увидеть отражения сущностей их обитателей.  Днем окна словно бы спят. Они отражают солнечные блики своими стеклами и скрывают все, что происходит в квартирах за материей оконных штор. Хотя, даже днем, некоторые из них готовы приоткрыть завесу своих тайн.

Вот – одно из окон первого этажа отворено настежь и с жадностью пьет тепло июньского солнечного дня. На подоконнике сидит и мирно спит кошка, гордая, ощущающая себя на своей территории. Ей совершенно некуда спешить, она накормлена, подставляет свое тело солнечному свету и умиротворенно греется на самом краю, практически у карниза. Под окнами пробежала облезлая собака, худая и явно чем-то обеспокоенная. Она бросила взгляд на кошку, которая даже и ухом не повела, притворившись, что не видит собаку. А та, не став тратить времени посеменила дальше по своим собачьим делам. Они обе знали, что случись их встреча на улице, кошке пришлось бы удирать, что есть силы, спасая свою шкурку, а собаке представился бы повод немного размяться и загнать ее на дерево. Но сейчас кошка была хозяйкой положения и спала на своем подоконнике, ощущая этим самым полную свободу и неприкосновенность.

   Этажом выше, слева через три окна, мы видим еще одно отворенное окно. За карнизом закреплена конструкция с натянутыми веревками для просушки белья и как раз в этот самый момент,  чьи-то женские руки вывешивают и прищепляют прищепками детское белье – яркие, в утятах и лягушатах, рубашечки; разноцветные ползуночки и пеленки. Стекающая вода каплет вниз, на асфальт, а там, вокруг начавшей собираться лужи уже кружат вечно падкие до воды осы. Правее, на третьем этаже пожилая женщина распахнула окно и активно поливая стекла водою из брызгалки, начала его мыть. На ее голове сторонний наблюдатель, может заметить пластиковые бигуди. Женщина одета в махровый халат, несмотря на довольно жаркую погоду. А из ее окон  наружу доносится, в принципе приятный, но смешанный запах свежей выпечки, кофе, туалетного мыла и немного сырости.

Вообще, если уж говорить о запахах, то из каждого окна пахнет по-разному. Из одного из них обильно тянет запахами жаренной картошки или борща, из другого – парфюмерией. Но есть и другие, более тонкие и трудно уловимые оттенки. Каждому жилищу соответствует именно его индивидуальный, неповторимый запах. Он соткан из массы составляющих – запахов еды, бытовой химии, ткани и кожи мебели и одежд, запахов обитателей этой квартиры – людей и их животных, запахов привычек этих обитателей – табака и напитков. И вырываются эти запахи наружу через окна, несут в мир информацию о своих владельцах. Именно поэтому окна о жильцах квартир могут сказать даже больше, чем человеческие глаза. В глазах мы можем только увидеть что либо, из окон, помимо увиденного, можно еще почерпнуть информацию по запахам и даже звукам, доносящимся оттуда.

А звуки тоже самые разные вырываются наружу из открытых ставней и даже из наглухо закрытых. Лай собак, пение домашних птиц, детский смех, а иногда и детский плачь – но это не страшно. Хуже, что иногда оттуда доносятся и шумы скандалов – крик, ругань, звон бьющейся посуды. Присутствуют и прочие звуки – звуки работающего телевизора, раздающаяся музыка, звуки ремонтов – стук перфоратора, удары молотка. Все это, рождаясь в недрах квартир со скоростью 343 м/с разлетается во все стороны, но встречая сопротивление, приглушается в стенах, и практически беспрепятственно выходит через окна.

   И все же, Он очень любил наблюдать за окнами. Нет, не поймите превратно. Подглядывать в чужие окна за кем-то, конечно, было бы некорректно. Но Он не подглядывал, а именно наблюдал за окнами, изучая их обитателей. Днем, все же, окна меньше говорили о себе и о своих владельцах. Закрытые и зашторенные, в отсутствии своих хозяев они будто бы спали, дожидаясь тех с работы, учебы или дальних странствий и путешествий, но кому-то, увы, уже не суждено было дождаться. Лишь  малая часть их не спала, разбуженная присутствием дома людей, посреди буднего дня они распахнутыми створками поглощали теплый ветерок и давали некоторое представление о своих владельцах и их образе жизни.

   Вот дама, мывшая окно на третьем этаже окончила свое занятие. Минут десять спустя, из окна раздался характерный звук сильно разогретого и уже постреливающего на сковородке масла и запах жареных блинчиков. Из окна, за которым висела детская одежда, раздался детский смех, невнятные, но явно веселые агуканья, а чуть позже звуки классической музыки. И лишь в окне с дремлющей кошкой не произошло ни каких перемен. Вдруг, ожило окно четвертого этажа. Это даже не просто окно, огромный застекленный балконный блок. За его створками в глубине балкона нашли себе приют масса необходимых, и не очень, вещей. Санки, лыжи, десятилитровый бутыль, брезентовая туристическая палатка тридцатилетней давности, контейнер с картофелем, полтора десятка горшков с цветами, автомобильный багажник и смена зимней резины – все это лишь малая часть его обитателей. Они спали летаргическим сном, и казалось, ни что не способно их пробудить. Но балконное окно вдруг распахнулось. На столе зажужжал включенный наждак. Мужчина лет восьмидесяти, в растянутой и застиранной майке и домашних гамашах, в очках, но с запасными очками на лбу, закурив папиросу начал править кухонный нож. Дым от папиросы поднимался тонкой струйкой, попадал в глаза, щекотал в носу, но старик только изредка махал головой, и движением губ перебрасывая папиросу в другой конец рта и обратно. Работа спорилась в его руках.

В основном же, разбуженные приходом обитателей квартир, все окна просыпались с наступлением вечера. В них зажигался свет  и разными оттенками, от тепло желтого до холодно белого, изливался наружу. Практически в каждом окне закипала жизнь. Женщины на кухнях готовили еду, в некоторых окнах бликами отсвечивали, часто меняя кадры, телевизоры. Раздавалась целая какафония звуков. Шло время и вот, понемногу, в квартирах устанавливалась тишина. Уставшие после долгого трудового дня, люди жаждали покоя. Одни предавались чтению книг, другие ложились спать пораньше. Кто-то уходил в гости. Их окна, подобно старикам, едва проснувшись от дневной дремоты, вновь  забывались словно сном – темнотой, еще в начале вечера, но затем вздрагивали ярким светом в поздние ночные часы, покуда люди возвращались с прогулок и готовились ко сну, и лишь затем уже засыпали окончательно, на весь остаток ночи. Некоторые окна светили не угасая до позднего часа. Постояльцы в этих квартирах не находили себе отдыха и вечера напролет суетились, пытаясь переделать сначала всю хозяйственную работу, а затем, по беспокойству характера, придумывали себе еще какие -то заботы. Такие люди сильно утомляются, не умея отдыхать.

   Наконец то, с наступлением ночи, окна начинали, одно за другим, гаснуть. Дом потихоньку погружался в сон. Затихали звуки, и лишь некоторые из окон продолжали светить, уже не так ярко, не общим светом, а светом ночников и прикроватных бра. Он проходил вдоль окон и заглядывал в них, прислушивался, ощущал запахи и состояние их жильцов – где то умиротворение, где то беспокойность.

На первом этаже, там где днем спала кошка, окно было слегка приотворено, впуская в комнату ночную прохладу и свежесть. Хозяева – мужчина и женщина среднего возраста уже расстелили постель и собирались ко сну. Они в полголоса обсуждали возникшую на работе у супруги ситуацию. Муж выслушивал, качал головой и искренне хотел помочь, но разве может мужчина сделать что то при женских склоках? Они сами, в последствии разберутся. А в соседней комнате их дочь, уже студентка, сидела, забравшись на кровать с ногами поверх расстеленной постели. Рядом лежала институтская методичка, так и оставшаяся в этот вечер неоткрытой. Девушка гладила кошку, мирно свернувшуюся калачиком у ее ног, а мысли ее в этот момент были заняты тем, кто час назад проводил ее домой и долго не отпускал от себя, целуя в полуосвещенном подъезде. Она вспоминала запах его парфума, теплоту рук и влажность губ. И пыталась разобраться в себе, но к мыслям примешивалось равномерное мурлыканье кошки и ужасно тянуло в сон.

   В окошке на втором этаже детское белье уже давно было снято, поглажено и убрано в комод. Ребенок мирно спал в своей кровати, отец малышки в соседней комнате сидел за компьютером, просматривая ленту новостей, а мать, молодая девушка, стоя на коленях перед иконами Спасителя и Божьей Матери искренне молилась. Она молилась о сохранении своей семьи, о здоровье всех родственников, друзей и знакомых, но главное, она молилась, обращаясь к Пречистой, о своем ребенке. Она просила о небесном заступничестве Пресвятой Девы. Видя это, Он поклонился этому дому и направился к следующему окну.

Окно на третьем этаже светилось слабым светом. Женщина в летах одетая все в тот же махровый халат не спеша вязала, полусидя на диване. Иногда она останавливалась, прислушиваясь ко звукам, доносящемся из приоткрытого окна, потом продолжала работу. Она вязала теплые носки, уже связав не один десяток таких же самых. Увы, ей некому было их дарить – ни детей ни внуков у нее не бывало в гостях. Сын еще десять лет назад уехал в Канаду, забрав туда с собою жену и детей. Женщина с тех пор, лицом к лицу видела сына лишь единожды, два года назад на похоронах мужа. Тот прилетел один, без семьи, проститься с отцом. А невестку и внуков она видит только по интернет видео связи. Носки же, женщина по осени выносит на рынок на продажу. О нет, не от нехватки денег – сын регулярно шлет матери денежные переводы, просто от потребности иметь хоть какое - то занятие. Но она не роптала, была рада, что дети и внуки ее живут лучше. И за все была благодарна. Он видел ее, и знал ее сокровенные мысли, и не первый раз заглядывал к ней и утешал ее невидимо.

   А обладатель балкона на четвертом этаже в это самое время расположился на кухне. Сын с невесткой уже отдыхали в своей комнате, у них было тихо. Внук – восьмилетний мальчик, лежа в кровати в своей спальне, под светом абажура с увлечением читал книгу о приключениях девочки Элли из Канзаса, которую ураганом занесло в волшебную стану Оз и совершенно не помышлял о сне. А старик закрылся на кухне, открыл настежь окно и закурил. Сын постоянно просил его не курить в квартире но… что поделать, трудно человеку разменявшему восьмой десяток, менять свои привычки. Старик понадеялся, что все спят, и он не будет некому мешать. Пожевывая и гоняя по рту папиросу, он уселся за стол и разложил перед собою два тяжелых фотоальбома с пожелтевшими фотографиями. Сегодня ему как некогда захотелось вспомнить прошлое, былых друзей, родственников и знакомых, тех, кого уже нет рядом. Старческая меланхолия вновь начала одолевать его и по щеке скатилась одна скупая мужская слеза.

Он наблюдал за всеми ними. Каждый раз приходил и осматривал окна. Те, в которых горел свет и те, в которых его не было. А главное, он заглядывал в человеческие души. Те, в которых также горел свет и те, которые почему то начали угасать. Безмерно радовался за первых и скорбел о вторых. Он прекрасно знал, что как окна отражают сущность человеческих домов, так и человеческие глаза отражают сущность наших душ. И заглядывал каждому в глаза, смотря в душу каждого. Он не вмешивался, лишь наблюдал. И молился обо всех ко Творцу.

Это был Ангел Господень.

• Раздел: Поэзия-2019

• Автор: Стан

• Город: Запорожье

  ---

  Рекомендуйте хорошее произведение друзьям и следите за новостями в соц. сетях
  
  опубликовано: 1-11-2019, 16:10