***
В незавершённости холста
есть элемент очарованья
и жизни бренной осознанье,
её полёт и простота.
А мысль и кисть его творца
безукоризненно едины,
как милость благостная Сына
с великой волею Отца.
***
Не торопись, душа, не улетай.
Ну что нам мир заоблачный и горний?!
Там ангелы настраивают горны
в садах, где процветает вечный май.
А я люблю осеннюю хандру.
Лесов и рощ поношенные фраки.
Люблю, когда бездомные собаки
приходят греться к моему костру.
Мне нравятся усталые дворы,
где дворники сражаются с листвою,
где в мирном идиллическом покое
кустов багровых светятся шары.
Мне не претит и зимняя пора.
Наоборот – рождает в сердце негу,
когда весь мир в оправе серебра
и сани мерно катятся по снегу.
В такие дни блаженство и покой
даруют упоение и силы,
и мир совсем не кажется унылым –
он множится и нотой, и строкой.
Давай ещё останемся, душа.
Смотри, качает ветер паутину,
и дождь взбивает жёлтую перину,
и жизнь благословенно хороша!
***
Мне дал Господь счастливый этот дар –
быть человеком. И без превосходства,
без зависти, апломба и юродства
по чести жить, не делая пиар.
Пусть сам меня оценит этот мир,
определит моих радений планку.
Что попусту крутить свою шарманку
и утверждать: я – редкостный сапфир?!
Устанет даже лучший инструмент,
сойдут с ума семь нот одной октавы.
Нет в похвальбе ни доблести, ни славы.
Сомнительный, признаться, постамент.
Фонарь не уподобится луне,
простушке не проснуться фавориткой,
посредственность не будет первой скрипкой
и не сыграет на одной струне.
***
Мне дал Господь счастливый этот дар –
быть человеком. И без превосходства,
без зависти, апломба и юродства
по чести жить, не делая пиар.
Пусть сам меня оценит этот мир,
определит моих радений планку.
Что попусту крутить свою шарманку
и утверждать: я – редкостный сапфир?!
Устанет даже лучший инструмент,
сойдут с ума семь нот одной октавы.
Нет в похвальбе ни доблести, ни славы.
Сомнительный, признаться, постамент.
Фонарь не уподобится луне,
простушке не проснуться фавориткой,
посредственность не будет первой скрипкой
и не сыграет на одной струне.
***
Сумерки оттачивали жало,
в сердце разрастался запах мяты,
день слагал беззвучно и устало
крылья, опалённые закатом.
В памяти рассеивались годы,
даты расплывались, словно пятна,
тихие эмалевые воды
утекали, не стремясь обратно.
Поступью отринутого Бога
наступал январь на серый город,
и стелилась скатертью дорога,
и прохлада капала за ворот.
Слышалось звучание свирели,
ночи благодатной приближенье.
Мы в любви возвышенной купели
видели звезды отображенье.
***
Смени ладонь, пока не загорелась
Твоя земля...
В. Челышев
Мне снился сон – вокруг горел огонь.
Горело всё: и паперти, и реки,
а неба безучастная ладонь
всему живому прикрывала веки.
Кричал восход, и плавился закат,
молились горы, плакали пустыни,
толпились люди у закрытых врат,
ведь были Богом прокляты отныне
за то, что преуспели красть и лгать
и что земли растерзанное тело
не уставали столько лет клевать
постыдно, хладнокровно, озверело.
Как много накопилось в мире зла,
отступничества душ и славословья!
Теперь за это всё мы платим кровью.
Мы – узники фригийского узла.
О, сколько возлюбивших сатану,
не сыновей, а пасынков Минервы...
Подите прочь, стяжатели и стервы.
О, мой Господь, воздай по одному.
***
Я выросла из прежних дней и лет.
Я вижу больше, чувствую острее
и слышу жизни с Хроносом дуэт
согласно диатону Птолемея.
И этот "распростёртый" звукоряд
из кварт и квинт, минора и мажора
даёт мне силу в случае утрат,
спасая от унынья приговора.
В минуты ликования души,
гармонии, не знавшей диссонанса,
очерчивает счастья рубежи,
его благословенного пространства.
Система интервалов бытия
с годами нам становится понятней:
сначала "слава" – дальше "лития".
И неизвестно, есть ли путь обратно.
***
Погода – как данность: гроза за грозой.
Горячие полдни – лишь редкое чудо.
А лето косится коварной гюрзой,
и кличет дожди неизвестно откуда.
И если бы просто на краткий постой,
а то ведь практически на постоянно.
Пробористый ветер, хромой и босой,
всё рушит отчаянно и окаянно.
На этом разгульном, недобром пиру
при неком согласии чёрта и Бога,
похоже, ведут ключевую игру
и судят достаточно жёстко и строго.
И падает с неба немилости грош,
и сыплет июль череду междометий,
а вместо тепла изощрённая ложь
срывается с уст огрубевших столетий.
В чём наша провинность, в чём каверзный грех,
за что нас карает бездушное время?
За то, что враждебное вздорное семя
лелеем с надеждой на лёгкий успех.
Конечно же, верю, что будет просвет
а землю минует строка приговора,
и мы, избежавшие участи вора,
ещё насладимся всей прелестью лет.
***
Минуют нас и беды, и печаль.
И, если соблюдать судьбы каноны,
нам будут рады пышных елей кроны
и чистых звезд сияющий хрусталь.
И, может быть, отыщется Грааль,
вкусить удастся из христовой чаши,
и станут осиянны души наши,
и зацветет неистово миндаль.
И мы прочтем библейскую скрижаль,
чьи строки не разборчивы навскидку,
но мы упорно повторим попытку,
не упустив единую деталь.
Откроется неведомая даль
и жизнь, исправив грубую ошибку,
уже не боль подарит, а улыбку
и отведет и беды, и печаль.
И, может быть, отыщется Грааль...
***
О, Господи, как пагубно живем.
Наверно, потому и жизнью биты.
По вере нашей с небесами квиты,
но все равно еще чего-то ждем.
Мы соблюсти пытаемся балланс,
но со стихией чувства нету сладу.
И мы грешим который раз и кряду,
и попираем тройственный альянс
Святого Духа, Сына и Отца
неблаговидно и, порой, беспечно.
Все потому, что зло пребудет вечно,
не маскируя своего лица.
- Раздел: Поэзия-2018
-
Автор: Татьяна Гордиенко
- Город: Москва
Рекомендуйте хорошее произведение друзьям и следите за новостями в соц. сетях
опубликовано: 22-11-2017, 13:55